Король пиковой масти. Туз пиковой масти. Шестёрка треф.
Это не опять, это не снова, это просто ты и твоё самосознание. Самосоздание, которое ты в один страшный миг прекращаешь создавать, оно готово тебе мстить, и ты со своими животными инстинктами чувствуешь это, твой взгляд наливается кровью, но ты понимаешь, что не можешь убежать. Поздно убегать от себя, ведь ты догонишь себя. Сегодня ровная ночная дорога, ведущая прямо к центру тебя.
Взревел двигатель.
Ритм. Чёткий, неправильный тем, что не совпадает с желаниями разума. Сердце бьётся в своём ритме, готовое вот-вот капризно заткнуться, замереть и позволить тебе умереть. Тревога, опасность. А моя голова так сильно кружится, проклятье... разве я выпил лишнего? Каждый дюйм этой дряни был лишним, какой я дурак, что дозволил опьянить себя. Сам себе позволил. Я всегда попадаю на один и тот же крючок, не смея пошевелиться и разрешая себя снова и снова вытянуть на сушу. Я рыба. Я рыба без воды, задыхающася без машинного масла разумная природная машина, отягощённая душой и чувствами.
Что-то правильное смеётся над неправильным.
Ощущение неправды. Рваные облака.
Чёткий, чёткий ритм, а кривое пение струнных скользит круговой головной болью.
Слышишь чей-то счастливый смех. Переливаются отдалённые картинки, извиваясь насмешливо, грозя мне призрачными кулаками и вращаясь туманом в воздухе. И осыпаясь на уплотнённые зверями тропы ровными белыми и чёрными кубами. Кубы распадаются на пирамиды, которые рывком взвиваются в небо, вгрызаясь в облака.
Сюрреалистично набираешь скорость, стрелка спидометра вырывается из рамок дозволенного. Впереди полыхают огнём врата, в которые тебя несёт твоя собственная шкура.
Всё-таки это был лишний дюйм дряни
Взревел двигатель.
Ритм. Чёткий, неправильный тем, что не совпадает с желаниями разума. Сердце бьётся в своём ритме, готовое вот-вот капризно заткнуться, замереть и позволить тебе умереть. Тревога, опасность. А моя голова так сильно кружится, проклятье... разве я выпил лишнего? Каждый дюйм этой дряни был лишним, какой я дурак, что дозволил опьянить себя. Сам себе позволил. Я всегда попадаю на один и тот же крючок, не смея пошевелиться и разрешая себя снова и снова вытянуть на сушу. Я рыба. Я рыба без воды, задыхающася без машинного масла разумная природная машина, отягощённая душой и чувствами.
Что-то правильное смеётся над неправильным.
Ощущение неправды. Рваные облака.
Чёткий, чёткий ритм, а кривое пение струнных скользит круговой головной болью.
Слышишь чей-то счастливый смех. Переливаются отдалённые картинки, извиваясь насмешливо, грозя мне призрачными кулаками и вращаясь туманом в воздухе. И осыпаясь на уплотнённые зверями тропы ровными белыми и чёрными кубами. Кубы распадаются на пирамиды, которые рывком взвиваются в небо, вгрызаясь в облака.
Сюрреалистично набираешь скорость, стрелка спидометра вырывается из рамок дозволенного. Впереди полыхают огнём врата, в которые тебя несёт твоя собственная шкура.
Всё-таки это был лишний дюйм дряни
Спасибо, мне приятно.)
Так и вышло. Потеря и настолько сильная обречённость, что уже даже не страшно
да,у меня такое было..
так почему-то всегда,чем больнее и страшнее,тем скорее увеличивается безразличие
Тебе не видится это мистикой?
А я почему-то твёрдо убеждён, что суть можно менять..
Скорее от его желания.)